Город заблудших душ - Страница 54

– Папа, – спросил самый младший, – а почему ты дома? Почему ты не там?

Четыре пары глаз уставились на сержанта. Он оглянулся на жену. Она пришла из больницы, уверенная, что муж находится в здании милиции, и очень обрадовалась, найдя его дома.

– Меня отпустили, – сказал Ризван, стараясь не глядеть в глаза мальчишкам.

– Но они там сражаются, а ты сидишь дома, – сказал другой сын, чуть постарше.

– Хватит! – вмешалась мать. – Почему вы так рано проснулись? В чем дело? В другое время вас в школу не разбудишь, а теперь все четверо поднялись. Идите спать!

Ризван нахмурился. В другое время он знал бы, как ответить сыновьям. Но сегодня…

– Не смей даже думать, – сказала Хатира. Она умела читать его мысли, он об этом знал.

– Наш папа не должен здесь сидеть, когда там убивают других милиционеров, – сказал четырнадцатилетний сын.

– Там остались офицеры, – сказала мать, – а ваш папа только сержант. Он не должен воевать.

– А ты говорила, что он самый смелый человек в нашей милиции, – не унимался младший.

– Замолчи, – крикнул старший, – папа туда из-за нас не пошел! Он боится, что его убьют.

Ризван это услышал. Он подумал, что теперь всю оставшуюся жизнь будет смотреть в глаза четырех сыновей, которые всегда будут помнить эту ночь и как именно испугался их отец. Перенести такое было просто невозможно, представить немыслимо. Он резко поднялся.

– Нет, – крикнула Хатира, – я тебя не пущу!

– Я должен, – твердо сказал Ризван, – ты понимаешь, что я должен. Ради наших мальчиков. Кого мы растим, Хатира? Мужчин, которые будут знать, что их отец не испугался, или трусов, которые будут презирать своего отца, бросившего своих товарищей?

– Ты туда не пойдешь, – уже шепотом произнесла она, глотая слезы.

– Скажи, что мне делать, Хатира? Ты мать моих сыновей. Скажи, как мне быть? Как потом я смогу завоевать уважение моих мальчиков? Скажи мне, Хатира!

Она обернулась. Четыре пары внимательных глаз смотрели на нее. Она заплакала. Он был прав. Если сейчас он останется, мальчики запомнят это на всю жизнь. Но если он уйдет, то не вернется, это она тоже почувствовала. Нужно было выбирать между смертью своего мужа и жизнью четверых сыновей. Именно таким был выбор. И она чувствовала это своим материнским сердцем.

– Иди, – шепотом сказала она, – иди и сражайся, как мужчина. И пусть твои сыновья знают, что их отец был настоящим мужчиной!

Она села на кровать и заплакала.

Мальчики обступили мать. Только старший остался немного в стороне. Ризван быстро оделся, взял свое оружие, обернулся к старшему сыну.

– Ты остаешься вместо меня, – сказал он, – помогай матери и защищай братьев. Только не смейте туда ходить. Обещаешь?

– Да.

– До свидания. – Он поцеловал старшего сына, затем обнял жену. Она понимала, что он уходит на войну.

Ризван подошел к дверям.

– Папа! – позвал его старший сын.

Он обернулся. Снова четыре пары глаз смотрели на него.

– Ты самый смелый человек в нашем городе, – сказал старший сын.

Ризван почувствовал, что не может сдерживаться. Он быстро вышел из дома. Уходил не оглядываясь. Так, наверное, уходили из этого города мужчины в сорок первом, когда их звали на самую страшную войну.

Сержант дошел до здания милиции и содрогнулся, увидев, во что превратилось их прежнее двухэтажное здание. Бандиты бегали вокруг и беспорядочно стреляли, очевидно, не понимая, как именно им стоит действовать. Ризван знал, что можно зайти с другой стороны и спрыгнуть во двор с балкона соседей. Сержант так и сделал. На земле перед ним лежал убитый бандит. Обойдя его, Ризван осторожно подошел к тому месту, где раньше была дверь во двор.

– Это я, Ризван, – крикнул он внутрь, надеясь, что его услышит Ильдус Сангеев. Но вместо него отозвался лейтенант Орилин:

– Быстрее заходи, Ризван, это я – Альберт.

– А где майор?

– Его убили. И Назара убили. Он хотел нам помочь, стрелял из соседнего дома. У нас осталось совсем немного патронов и гранат. Больше ничего нет.

– Внизу есть гранатомет с двумя гранатами, – напомнил сержант, – я его сейчас принесу.

– Я не умею стрелять из гранатомета, – признался лейтенант.

– Ничего, – ответил сержант, – зато я умею.

Он спустился вниз в изолятор. Рашит с ненавистью взглянул на него.

– Вы еще живые? Я думал, что вас всех перебили.

Сержант, не обращая на него внимания, пошел в камеру, где лежал гранатомет. Возвращаясь, увидел стоявшую за решеткой незнакомую женщину.

– Почему меня арестовали? – гневно спросила она.

Ризван пожал плечами. Если она здесь, значит, так нужно. Он забрал гранатомет с двумя гранатами и поднялся наверх.

– Чтобы ты сдох, – крикнула вслед ему женщина, – дурак чертов!

– Это ты дура, – подал голос Рашит, – приехала сюда, чтобы меня выручить, и сама попала в тюрьму! И еще Бронтоя застрелили из-за тебя. Нужно быть такими идиотами, чтобы попасться! Вдвоем сюда пришли с оружием…

– Заткнись! – закричала она. – А вы сами чем занимались вместе с Караматдином? Сами здесь все завалили! Ничего, когда мы отсюда выйдем, я все расскажу Малику, пусть узнает, какой у него братец.

– А мы отсюда не выйдем, – неожиданно сказал Рашит, – это я уже понял. Они все умрут, но нас не отдадут. И еще майор обещал, что последние пули нам достанутся. Поэтому ты лучше успокойся и привыкай к тюрьме. У тебя впереди теперь вся жизнь будет в тюрьме.

– Чтобы твой проклятый язык отсох, – пожелала злобно женщина, но он только улыбнулся, довольный своей шуткой.

Глава 18

Орилин перезарядил автомат и устроился в коридоре, соорудив перед собой некое подобие баррикады. В другом конце коридора обосновался Ризван, который взял другой автомат. Гранатомет лежал рядом с ним – Максудов решил оставить его на самый крайний случай. Бандиты пока не атаковали, словно размышляя, что делать дальше. На самом деле несколько минут назад они послали очередного связного к Малику, все еще находившемуся в здании мэрии. На часах было около девяти, но город словно замер. Улицы были пусты. Обе школы так и не открылись в этот день; люди боялись выходить из дома, а неработающие телефоны только усиливали состояние общей паники.