Город заблудших душ - Страница 40

– Это не сдача. Это обычное благоразумие. У нас в городе в основном живут женщины и дети. Почти все наши мужчины уезжают работать на химкомбинат, и в середине недели здесь никого не бывает. Я обязан думать о людях, меня для этого выбрали.

– А я обязан думать о законе, – устало парировал Сангеев.

– Хватит, Ильдус, не говори чепухи! Как будто мы все ничего не знаем. Тоже мне – праведник. Ангел с крылышками. Бордель держал столько лет, обирал весь город, штрафы только себе в карман отправлял. Об этом любой шестиклассник знает. А сейчас ты вдруг превратился в святого апостола… Ну, хватит! Сделаем так, как я сказал. Приготовим им машины с ключами, пусть уезжают. И ты своего заключенного тоже туда посадишь. Это приказ, Ильдус, и не смей мне перечить!

– Такие приказы мне никто не может отдавать, – возразил Сангеев. – Ты бы видел, как этот «родственник» избил Салиму! Ты бы видел, как они измывались над другими женщинами! Я его не отпущу, Эльбрус, даже если потом меня выгонят с работы. Я его живым не отпущу. Слышите, господин мэр? Это я вам как начальник городской милиции официально заявляю. Последняя пуля будет его.

– Почему твоя глупая принципиальность проснулась именно сегодня ночью? Нельзя сделать так, чтобы она проснулась завтра или вообще не просыпалась? – нервно спросил мэр. – Я сейчас найду начальника транспортного отдела, и мы с ним составим список нужных внедорожников.

– Это не глупая принципиальность, Эльбрус. Мне не хочется выглядеть в глазах наших людей обычным трусом. Они знают, что я вымогатель, взяточник, не очень приличный человек. И все знают, что именно я держал наш бордель «Мечта». Все это правда. Но я хочу остаться в памяти людей хотя бы нормальным мужчиной. Оказывается, это так трудно, Эльбрус, – быть просто нормальным и порядочным мужчиной…

– Демагогия, – сразу отозвался мэр. – Кто из нас порядочный? Покажи мне человека, которого нельзя купить. За хорошие деньги можно купить любого. И меня, и тебя, и нашего губернатора. Кого хочешь можно купить. Вопрос только в цене. И ты прекрасно это знаешь. Просто сейчас решил спектакль разыграть. Устал, наверное, и захотел свою принципиальность показать. Или у тебя что-то было с этой Салимой?

– Это ты у нас спал с Веселиной, когда вызывал ее на квартиру к своему брату, – напомнил Сангеев, – а я с ними не встречался. Поэтому не перекладывай с больной головы на здоровую.

– Как ты смеешь?!

– Смею. Назар сам ее туда отвозил. У нас маленький город, Эльбрус, это ты верно сказал. И все знают, кто я такой. Не очень удачливый майор, которого скоро отправят на пенсию. Собираю себе деньги на старость, пытаюсь помочь семьям своих девочек. «Крышевал» отель, в котором был бордель. Все так, Эльбрус, все правильно. Только и ты не ангел. И об этом тоже все знают, о всех твоих делах. Нам иногда кажется, что мы можем скрыть ото всех свои грехи, попытаться притвориться, обмануть окружающих. Но это все пустое. Все знают, кто я и кто ты. Вот так, господин мэр.

– Ты полоумный идиот, совсем голову потерял от страха! – разозлился мэр.

– Я говорю правду. Один раз в жизни можно сказать правду.

– Все, – решил мэр, – закончили разговор. Завтра утром внедорожники будут стоять на площади, а твой заключенный – сидеть в одной из этих машин. Я так решил. Если в городе прозвучит хотя бы один выстрел, я отдам тебя под суд. Все понял?

– Я его не отдам, – упрямо возразил Сангеев.

– Как хочешь. Я у тебя его силой отнимать не буду. В пять утра твой заключенный должен сидеть в салоне машины. Если его не будет, я пойму, что ты не хочешь выполнять моего указания.

– Придешь за ним сам?

– У меня нет таких полномочий. Просто ничего не буду делать. Они сами за тобой придут, Ильдус. Сколько, ты сказал, их человек? Тридцать? И ты думаешь, что вы втроем справитесь с ними? Не забывай, что Орилин еще совсем молодой, а у сержанта четверо детей. Они в твоих послушных солдатиков превращаться не захотят.

– Мы останемся здесь, – упрямо повторил Сангеев.

– Разговор окончен. – Эльбрус положил трубку.

Майор обернулся. Он увидел стоявших за его спиной Альберта и Ризвана. Его собеседник кричал достаточно громко, чтобы оба могли слышать их разговор. И оба ждали, что именно он им скажет.

– Вы все слышали, – сказал им майор, – поступайте как считаете нужным.

– У меня четверо детей, – напомнил сержант, – я не могу здесь оставаться. Извините меня, майор, но вы знаете мое положение. Кто их будет поднимать, кто будет кормить? Хатира одна не справится. Я не останусь здесь.

– Я тоже не останусь, – сказал лейтенант, – зачем мне это нужно? Если их тридцать головорезов, а нас только трое. Пошли они все к чертовой бабушке! Наш мэр абсолютно прав: пусть берут свои машины и убираются куда хотят. А этого типа мы посадим в машину как наш им «подарок».

– Все сказали? – спокойно спросил майор. – А теперь слушайте меня. Разрешаю вам обоим отсюда уйти. Можете забрать с собой Абуталиба и Владлена Семенова, чтобы не подставлять их бандитам.

– А Рашит? – спросил лейтенант.

– Он останется. Во-первых, он не может ходить, у него прострелена нога. А во-вторых, он преступник и должен быть в тюрьме. Поэтому приказываю вам обоим покинуть здание милиции и забрать с собой двоих наших граждан.

– А как же вы? – спросил Орилин.

– Я остаюсь, – пожал плечами майор, – хочу умереть героем. Может, об этом я мечтал всю свою сознательную жизнь? Провел ее всю без толку в нашем городе заблудших душ – и вдруг у меня появился шанс умереть достойным человеком. Разве я могу упустить такой шанс? Только у меня к тебе просьба, сержант. Когда поедешь домой, загляни к нашим и передай жене, чтобы она не волновалась. Я сказал ей, что скоро приду; она наверняка сейчас пытается узнать, где я нахожусь.